Фёдоров В. А. Плёс. 1979. Картон, масло. 20х28
- Автор:
- Фёдоров Вячеслав Андреевич
- Период:
- Советское искусство
- Сезон:
- Лето
- Локация:
- Соборная гора
- Коллекция музея:
- Плёсский музей-заповедник
На работе – Заречье с высокой колокольней церкви Святой Великомученицы Варвары, построенной в 1821 г. Справа от церкви расположено большое белое здание под красно-коричневой крышей, бывший дом Подгорновых-Грошевых, ныне – единственный в России Музей пейзажа.
На Волге виднеется баржа. Сейчас грузовые суда минуют Плёс, а раньше, в пору расцвета купеческого города, многие плёсские купцы сами были баржевладельцами.
Три брата Подгорновых – Пётр, Иван и Дмитрий Александровичи - возили хлеб на своих судах из низовых губерний, имели деревянные торговые и складские помещения на торговой площади Плёса для хранения и продажи. Значительную часть хлеба гужевым транспортом отвозили дальше – в сёла Иваново и Кохму. Значительное падение объемов продажи хлеба случилось после открытия в 1871 г. железной дороги от Кинешмы до Иваново-Вознесенска. Расположенная ниже по течению Волги Кинешма перехватила поток хлеботорговли, так как возить хлеб железной дорогой оказалось намного быстрее и выгоднее, чем лошадьми.
Геннадий Ермилович Токов, житель Заречья, тоже был владельцем барж, но перевозил на них не хлеб, а камень и гравий. Разработка их велась по берегам ручья Гремячка, расположенного ниже Плёса по течению Волги.
М. В. Кузьмичёва, урожденная Тугунова, вспоминала, как жила в д. Русиново на противоположном берегу Волги, семья её деда, владельца баржи: «Семья имела много земли, большой двухэтажный дом, занимались огородничеством, был островок напротив Отрады, там сажали капусту, выращивали огурцы. Посадив капусту на острове, туда отвозили детей, строили им шалаш, и те следили недели две за капустой, поливали, рыхлили. Огурцы мешками отправляли в Плес и Красное, были постоянные заказчики. Детям было поручено следить, чтобы огурцы не переросли. Была своя небольшая баржа, лодки-завозни, но наемных рабочих не держали, управлялись своей семьей. Дед рассказывал, как много работали: «Лапти-то снимал только в субботу в бане». В 1930 году семья была раскулачена. Старший сын Василий был посажен в «земляную тюрьму», семье грозило выселение за Урал. Семью спасла дочь Александра. Батов Михаил Иванович один из «тройки», проводившей раскулачивание, потребовал у отца выдать Александру за него замуж, если нет, то все за Урал. Отец было отказался, но Александра решилась выйти замуж за этого человека, кстати, прожили жизнь хорошо, вырастили троих детей. После раскулачивания семья переехала в Плес» (поселились в доме на набережной – ред.).
ОПИСАНИЕ КАРТИНЫ
Плёс во все времена привлекал внимание художников своими пейзажами. К художникам здесь привыкли, полюбили их за то, что они в своих картинах и этюдах прославляют красоту Волги и города. Особенно почитаем на плёсской земле заслуженный художник РСФСР Вячеслав Андреевич Фёдоров, именем которого назван один из выставочных залов Музея пейзажа.
Среди множества фёдоровских этюдов, посвященных Плёсу, есть просто жемчужины, отличающиеся техническим совершенством, гармонией цвета, искренностью и напевностью мотива. Таков его «Плёс» (1979), созданный уже сложившимся мастером, получившим признание как живописец и преподаватель. Часто молодые художники приезжали на этюды в Плёс целой группой, которую возглавлял Вячеслав Андреевич. Дней по десять жили в самом городке или уезжали на противоположный берег Волги в деревню Горесловку.
Плёс – излюбленное место для пейзажистов, здесь повсюду готовые сюжеты, только успевай запечатлеть увиденное. Столько поколений живописцев стремились передать его многоликую красоту! В. А. Федорову удавалось отразить неуловимое очарование «русского Барбизона» даже в этюдах, размером чуть больше тетрадного листа.
«Отец предпочитал чрезвычайно темпераментный метод письма, - рассказывает сын художника Андрей Вячеславович. - Размер не имел никакого значения, он мог писать работу чуть больше спичечного коробка, а мог прямо в поле «распахивать» холст метр двадцать на два. Не имело значения и то, что было в руках - кисти, мастихин, тряпка; отсутствие кистей, мастихина, тряпки. Однажды отец просто забыл дома помытые кисти, но вернулся с сеанса с законченным холстом, виртуозно сотворенным пальцами, ладонью, тряпкой и пучком травы...»
Район Заречье, изображенный в этюде, находится за речкой Шохонкой, впадающей в Волгу. На «стрелке» стоит железобетонный мост, соединяющий этот район с набережной. Сейчас Заречье - излюбленное место дачников и художников. Его старинные каменные и деревянные дома стоят прямо на склонах гор и украшены фирменными плёсскими наличниками и резьбой. При многих есть палисадники и сады, полные черёмухи и сирени, весной утопающие в белом цвету. Из-за необычного и живописного ландшафта Заречья Плёс часто называют «русской Швейцарией». Недавно зареченским улицам вернули их исторические названия: Варваринская, Мельничная, Никольская, Кузнечный переулок. В этом районе можно встретить две городские скульптуры – памятник выдающемуся советскому художнику-пейзажисту Вячеславу Андреевичу Фёдорову и стоящего на пригорке Городничего.
Сильной стороной искусства В. А. Фёдорова всегда было умение складывать стройную и цельную композицию. Даже небольшие по размеру работы имеют чёткое рациональное построение. Композиция фёдоровского этюда «Плёс» имеет символическое значение – домики олицетворяют исконный русский уклад жизни, а светлый храм, как надежда и защита, образ светлых сил. Небольшая работа вместила в себя и буйную летнюю зелень, и прозрачное марево тумана, окутавшего городок.
Благодаря таланту и накопленному опыту манера художника свободна и раскована. О своеобразной творческой манере отца рассказывает Андрей Фёдоров: «Однажды мы писали с ним в поле за деревней Кишарино огромный нескошенный цветущий луг, озеро за ним и бор на том берегу. Над всем этим великолепием свободно шли облака начала августа, подгоняемые северо-западным ветром. Все указывало на приближение затяжных дождей. Отец взялся за большой холст, метр на полтора, я писал картонку двадцать на сорок. Как он управится? Скоро же дожди...
- Скоро дожди... Успеть бы... Хотя думаю, - сегодня завершу... Дай ультрамарин... Ай-яй-яй... Хорошая краска!.. А черная?.. Да без неё такое небо не написать... Не написать... Ну и что, да пусть отрицали и отрицают... Импрессионисты и Сезанн?.. Да, это величайшие живописцы... Ну а кто ж спорит... А вот Валентин Серов говорил, что чёрная в палитре - как виолончель в оркестре... Да... Куда ж без виолончели?..
Он бросал мне выдавленный до конца тюбик ультрамарина. Я тупо рассматривал его и машинально клал в этюдник.
- Вот смотри... Легато, как в музыке... А здесь, мастихином - нон-легато... Сейчас я вот этой кисточкой - стаккато... А это у тебя колонок откуда?.. Дай-ка, дай-ка... Ага...
- Па!... Ну а это - что-о??!!
- Это?... Ну конечно пиццикато... Да вообще, правильно тут Рейхет после коньяка сказал - охра, английская красная, кость жжёная и белила, ну, может быть - ультрамарин - достаточно для живописи... Ты видал, как он пишет?.. Что творит!.. Гений... Дай мне, сынок, кобальт зелёный светлый и лимонный...
- Так ведь сам сейчас про Рейхета говорил...
- Так я и не Рейхет...
Разговор продолжался весь сеанс. Отец темпераментно барабанил и елозил кистями, мастихином, тряпками, руками и ещё Бог знает чем по полотну, постоянно отбегая назад, прищурившись и сильно наклонив голову набок, рассматривая издали свою работу. Я пыхтел над картонкой. Батя вытоптал в процессе письма приличную поляну, я так ни разу и не поднялся с раскладного стульчика. У меня получился Настоящий- Этюд-Как-Учили, с голубыми далями, зеленым лугом, белыми цветами на мазистом переднем плане. Отец сварганил что-то необычное, с лиловым дальним планом, бешеными облаками и охристыми травами, да еще повсюду эти удары невероятных серых оттенков.
- Серебристей, серебристей надо... Иногда - золотистей...
«Ерунда какая-то», - подумал я... Через две недели, во время дождей, счистил-таки свою дурацкую картонку, чем удивил отца.
- Зря... Неплохой был этюд-то...
Сейчас, когда сильно повезет, любуюсь иногда тем отцовским холстом в фондохранилище Музея или на какой-нибудь чрезвычайно редко случающейся в наше авангардное время выставке Настоящей Живописи. Хотя один уважаемый абстракционист как-то сказал про отцовское искусство:
- Он - наш! У него вся живопись по сути - ковер абстрактных картин, сложившийся, словно пазл, - в реализм...
А я думаю, папа был просто Художником».
Первыми придумали такую конструкцию римляне, они очень любили тепло и хотели хоть как-то автоматизировать процесс подогрева помещений, поскольку постоянно бегающие слуги с дровами приносили много неудобств. Но конструкция напоминала обычную печь из металла. Дымоход для камина вовсе не делался, все продукты горения уходили из помещения за счет перепада давления и отверстия в крыше.
Отзывов: 0
Извините, добавление отзыва доступно только зарегистрированным пользователям